2
июня 1998 года в Кремле состоялась встреча президента и представителей крупного
бизнеса России. В прессе подробно обсуждались и причины устремленности
капитанов российского бизнеса к этой встрече, и то, насколько чутко уловил эту
устремленность экономический советник главы государства А.Лифшиц, убедивший
президента в необходимости повстречаться с деловой элитой. Представляется,
однако, что роль Лифшица в организации встречи толкуется не вполне адекватно
даже наиболее осведомленными источниками. Лифшиц взвешенный, точный,
высококлассный эксперт по экономическим вопросам. Он мог оценить опасность
сложившейся финансово-экономической ситуации. Возможно, он мог даже (что,
впрочем, маловероятно) повлиять на понимание уровня опасности главой
государства.
Однако
многие уже признали "неизбежность" того странного политического
кремлевского мира, в котором ни неслыханный экономический форс-мажор, ни
нестерпимый запах политической гари с Северного Кавказа не являются основаниями
для столь крупных политических телодвижений, как встреча президента с
бизнесменами и последовавшая за ней публикация "обращения" 6 июня
1998 года. Единственный человек, который мог, полагаясь только на свою
политическую интуицию и чувство момента, дать импульс к подобной встрече
Борис Ельцин. И такую активность в отношениях Кремля к бизнес-элите (ни в коем
случае не наоборот!) могло вызвать только понимание Кремлем конкретной
собственно властной проблемы. Так что же вызвало властное беспокойство Кремля,
породившее так называемое "Письмо 10-ти"?
Прологом
к этому письму стали сюжеты острой системной лихорадки, длившейся с 15 мая по
начало июня. Чего только не стряслось за этот короткий период! Шахтеры на
рельсах... Активизация Думы и Совета Федерации... Кратковременный госпереворот
в Дагестане... Беспрецедентный финансовый кризис, чуть не обрушивший рынки
акций и ГКО со всеми вытекающими
последствиями, включая собственно политические... Перечисление можно
продолжить. Но в центре всего системного обострения, безусловно, было избрание
А.Лебедя губернатором в Красноярске. И дело не в весьма условном реванше
опального политика. В конце концов, губернатором больше, губернатором меньше...
Дело в том, что чуткая интуиция Ельцина уловила первые слабые толчки будущего
политического землетрясения толчки готовности существенных центров силы
начать ревизию нынешней реально безальтернативной формулы президентской власти.
Провести, так скажем, некие параллели со знаменитым "незаменимых людей нет".
Например,
28 мая, придя после встречи с премьером Кириенко на европейский форум прессы в
Москве, значимый бизнесмен (и еще более значимый "маршал информационной
войны") В.Гусинский выступил весьма нервозно и тревожно для власти. Речь
шла не о каких-то там "частностях" типа шахтеров или северокавказских
демаршей. Речь шла о том, в чью сторону будут стрелять через два года лучшие
информационные артиллерийские дивизионы, установки
"Ураган-информация", а то и информационные CC-18. Причем с 21 по
29 мая подобных значимых заявлений по поводу того, кто куда будет стрелять и
чем, появилось несколько. И власть могла обоснованно вспомнить мудрое
высказывание простого чукотского оленевода, который, наблюдая нечто сходное,
произнес провидчески: "Однако, тенденция".
Не
желая в благодатную летнюю предотпускную пору тревожить читателя мрачными
северными аллюзиями о чукчах в чумах (и понимая, что нагнетание сих аллюзий
может быть воспринято под известным лозунгом "не надо
драматизировать"), не стану углубляться в детали данной тенденции. Но уже
к началу июня стало ясно, что приходится говорить о некоем, пока еще слабом,
элитно-политическом "зачумлении" Кремля. А это вам не какие-то
"дыкие люди с гор" и не "шахтеры чумазые".
Итак,
2 июня Ельцин встретился с банкирами и предпринимателями. И они должны были
подписать некий "акт верноподданичества", то есть "медицинское
свидетельство" об отсутствии во власти каких-либо чумных, холерных и
прочих элитно-политических вирусов. В каком-то смысле "акт о вирусоотсутствии"
должны были подписать сами "вирусы". Не отрицая личные качества
господина Лифшица, его компетентность, а также компетентность СМИ, говорящих о
его решающей роли, могу лишь усомниться в том, что он и есть главный
"политический вирусолог" Кремля. И что тема "высшей политической
вирусологии" подлежит чьей-либо рефлексии, кроме одной верховной. А то, что "медицинское
свидетельство" нужно было для международных экономических переговоров и
Лифшицу, и другим так это "из другой оперы". Именно потому возникла
некоторая путаница в причинах и следствиях. Недопустимая, поверьте, путаница в
сюжетах подобной остроты и подобной значимости.
Подписание
"вирусологического акта" затянулось на несколько дней. Что было
неприемлемо. Ибо 5 июня 1998 года, в день окончательного обнародования
"Письма 10-ти", состоялась инаугурация Лебедя! Инаугурация,
исполненная данным мастером политической "вампуки" в духе зловещей
помпезно-угрожающей директивы: "Здесь параллельный центр, гады, и все к
ноге!" Без подписания акта-письма вполне могло случиться, что данная
директива была бы выполнена целиком. И началось бы необратимое перетекание
"властно значимых масс" в пределах той системы сообщающихся сосудов,
которой у нас на глазах становятся Красноярск и Москва. "Перетекание"
удалось минимизировать. Кое-кто приехал, но на инаугурации "не
засветился". А кое-кто не приехал вовсе. Профилактика подействовала! Хотя
и в последний момент...
Неким
диссонансом в этой профилактике... Впрочем, давайте лучше так: неким очень
мелким несоответствием в гармоническом звучании инструментов данного
политического оркестра стали высказывания Березовского Бориса Абрамовича.
Такого-то года рождения. Не судимого (до сих пор). Члена КПСС до 1991 года.
Членкора Академии Наук. Долгое время бизнесмена и телемагната. В последнее время
секретаря исполкома СНГ. Выступает Борис Абрамович не часто. По крайней мере,
помногу, у Киселева, в вечерних передачах. Один раз выступил и нате вам,
сразу же правительственный кризис. Но тогда (в марте) выступал Борис Абрамович
с развернутой программой (в частности, по поводу того, кто избираем, кто нет).
А 7 июня 1998 года выступил он по непонятному поводу. То есть не сразу
понятному. Терзал нас долго деталями абхазо-грузинских отношений... Потом
динамикой познавательных способностей одного своего знакомого с птичьей
фамилией (мол, поправляется). А потом началось главное, причем по полной
программе.
Десяти
"оркестрантам" было сказано: "Как ни садитесь, все в музыканты
не годитесь". И много других горьких слов, чуть подслащенных вялой
констатацией того, что "единство это всегда плюс". Однако и тут
порывистость данного политика новой генерации оказалась как минимум парирована
умудренностью многомерных ходов игравшего за Кремль политического
гроссмейстера. В самом деле, не вырази Борис Абрамович особого мнения можно
было бы подумать, что его не пустили в круг привилегированных подписантов.
Выразил особое мнение? И что? Раньше-то говорил, что выражает волю крупного
капитала, который чуть ли не над властью, понимаешь, парит. А теперь? Кустарь-одиночка
с СНГовым мотором? Впрочем, не будем
пока подводить черту и выставлять "Итоговый" счет. Это даже не
миттельшпиль. Опытный гроссмейстер явно действует по Высоцкому: "Бить
ладьею как-то страшновато, правой в челюсть вроде рановато"... Так что
игры будут продолжены.
Что
же касается капитализма... в России его не было никогда. Его отсутствие в
качестве действительной силы, его полная неспособность играть всерьез и
по-крупному проявились еще в 1917 году. С февраля по сентябрь было время,
чтобы продемонстрировать волю, решить какие-то общественные проблемы. Но кроме
театра, кроме серии "лжебонапартистских миниатюр" и бездарной пальбы
на улицах Петрограда, этот капитализм оказался ни на что не способен. Ему дали
карт-бланш. Он его пропил в ресторанах, прогулял в ночных пирушках, промотал в
игорных домах, проболтал в бесплодных дискуссиях. Он всегда был НЭПом.
Придатком к власти господ Романовых или товарищей из ВКП(б). В начале 1996 года
вновь казалось, что он может нечто большее. Что он может хотя бы имитировать
волю и политический смысл. То есть впервые стать пусть уродливым, но все же
капиталом, а не нэпманским наростом на древе власти. Заявка была. Правда, к
концу 1996 года стало ясно несоответствие между заявками и возможностями,
претензией на роль державообразующего класса и склоками за куски
сомнительного пирога собственности и влияния. Но казалось, что несоответствие
можно исправить.
И
вот... в 1998 году, на краю бездны, люди говорят языком 1975 года!? В стиле
"Обращения деятелей культуры, науки и техники в поддержку ЦК КПСС"!
Это даже не несоответствие. Это знак перехода от скрытого нэпманского
комплекса к явной (и особо соблазнительной для власти) нэпманизации. Ельцин
выиграл очень важную игру. Но, как говорят шахматисты, потерял качество. Притча
гласит, что НЭП закончился, когда человек в кожанке сказал вызванной тогдашней
бизнес-элите: "Мы знаем, что у вас есть деньги на черный день. Этот день
настал". Можно ли жертвовать в игре качеством, именуемым
"капитализм"? Это серьезный вопрос. А еще пара таких писем (и жалкий
лепет оправданья по поводу особых мнений, не вошедших в текст), и
нэпманизация российского капитала станет не только явной, но и
фатально-тотально смердящей. Дальше что?