Наблюдая все судороги нынешней политики в целом (и именно в целом), все яснее начинаешь понимать целокупное существо всех этих "разномодальных судорог". И понимаешь также, что описывать их надо через это целокупное существо. А для этого необходимо задаться некоторыми определениями. Это поначалу они могут показаться чрезмерно теоретическими. Быстро выясняется, что они-то как раз и есть настоящая практика.

Эти определения, предполагающие дальнейшее (целокупное) описание всего нашего политического процесса, касаются понятия субъектности. У процесса ведь есть субъект! И задаваясь вопросами, что и как делается, не слишком ли редко мы спрашиваем себя, кто это делает? Иначе говоря, кто субъект?

Что такое субъект того или иного процесса? Прежде всего, конечно же, волнующего нас политического? По определению, субъект — это структура, обладающая следующими свойствами.

Свойство #1. Телеологичность (от слова "телео", то есть "цель"). То есть способность самостоятельно производить и воспроизводить то или иное целеполагание на собственных ценностных основаниях.

Свойство #2. Экономичность. То есть способность мобилизовывать ресурсы для достижения своих целей. Подчеркну — любые ресурсы. Ресурсы финансовые. Другие материальные ресурсы. Ресурсы организационные. Ресурсы смысловые (иначе — идеологические). Ресурсы властных и околовластных коммуникаций. Ресурсы общественной поддержки. При необходимости (если этот самый субъект — государство) и ресурсы силовые.

Свойство #3. Технологичность. То есть способность развивать и отбирать те средства, которые наиболее эффективным образом приводят к достижению цели. Средства мобилизации ресурсов. Средства использования ресурсов. Средства воспроизводства ресурсов. Средства коррекции и воспроизводства целей. То есть средства вообще.

Свойство #4. Экспансионистичность. То есть способность на основе приближения к достигнутой цели наращивать ресурсы, необходимые для ее полного достижения.

Свойство #5. Иерархичность. То есть способность сохранять главенство целей, ради которых мобилизуются ресурсы, по отношению к процессу мобилизации этих ресурсов. В противном случае субъект превращается в обычную корпорацию, которая уже не считает себя носителем цели, а подменяет цель сбором средств (в дальнейшем, возможно, задействуя эти средства достаточно индифферентным по отношению к цели способом).

Свойство #6. Прагматичность (или шире — реалистичность). То есть способность просчитывать определенные шаги с точки зрения их соответствия своим собственным целям, способам мобилизации ресурсов, в конце концов — даже отдельным значимым моментам в собственной корпоративной деятельности.

Свойство #7. Саморегулятивность. То есть способность корректировать и средства (способы задействования ресурсов), и цели в зависимости от реальности.

Все последние события, весь общий ход нашей российской политики, вся наша (все более обнажающаяся) трагичность и разорванность носят катастрофический характер именно потому, что нет субъекта для российской политики, шире — для всего нашего целеполагания.

Россия потеряла многое. Место в мире, территорию, материальный и смысловой потенциал. Перечисление можно продолжить. Но все это еще можно вернуть, если есть субъект. Или хотя бы кандидат на исполнение данной роли. Коллективный кандидат, разумеется. Ибо это вытекает из существа роли.

Однако именно субъекта-то и нет. И с кандидатами дело обстоит тоже не лучшим образом. Возьмем хотя бы КПРФ, этот как бы очевидный субъект российского реставрационного целеполагания. Я не буду здесь давать оценку данному целеполаганию. Кому-то оно не нравится, и этот "кто-то" очень убедительно докажет пагубность подобного рода цели. А кому-то это нужно, желанно, выгодно, и он столь же убедительно докажет обратное. Но сегодня уже не это главное. Главное — что с субъектностью в данном случае слишком очевидные нелады.

Возьмем, например, образ цели.

Образы и работа с ними — один из главных способов, с помощью которых окончательно выморочивается наша и без того более чем больная действительность. Внутри этого способа есть разнообразные технологии. Одна из наиболее широко применяемых в рамках так называемого постмодерна — технология диссоциации и реконфигуратизации образа. И не надо пугаться мудреных слов. По крайней мере те, кто слушал на эту тему за границей лекции наших интеллектуалов-эмигрантов (яркий пример — лекции в определенных ведомствах США того же господина Лефевра), этих слов не пугались. И сделали свое дело. Не пугались этих слов и активисты польской "Солидарности", которым читали лекции в так называемом "Подпольном университете", расположенном в Праге, известный постструктуралист и постмодернист Жак Деррида и не менее известный герменевтик Поль Рикер.

Главная задача указанных технологий — расщепить, то есть диссоциировать образ цели. Образ — это вообще целостное образование. Расщепление его — путь к уничтожению (помните у Сальери — "музыку я разъял, как труп"?). Поэтому диссоциация образа с извлечением из него отдельных моментов и приданием этим моментам акцентированного значения — путь к смерти образа. Но еще хуже, когда "разъятые" элементы диссоциированного образа начинают комбинироваться заново, то есть реконфигуратизироваться. Так можно получить что угодно. Точнее то, что нужно субъекту, контролирующему данные технологии (см. "технологичность", свойство #3 любого действительного субъекта).

Приведу пример из нынешней культурной жизни. И политической тоже. Наш бомонд смотрит фильм Сокурова "Молох". И умиляется. Сдуру или по зловредности — это зависит от того, сколько извилин у данного представителя этого бомонда. Что происходит в фильме? Даже не ревизия, а именно диссоциация образа Гитлера.

А что нужно субъекту, производящему такую диссоциацию? Какого результата он добивается? Все зависит от вектора цели. Если цель — перестройка Европы в духе новых правых, то надо расщепить образ так, чтобы возник "Гитлер-герой", воюющий со славянами и коммунистами, и "Гитлер-негодяй", который в топках жег те сущности, которым предлагается сговор по части данной диссоциации. А сговор этот предлагают давно. Мол, забудем этот самый Освенцим, натворили парни черт-те что, но ведь осознали, исправились...

И что такое последние "страсти вокруг холокоста", как не телодвижения, направленные на достижение подобного сговора? Ведь деньги за геноцид — это не что иное, как те же самые диссоциация и реконфигуратизация. Диссоциация — поскольку из образа общечеловеческой трагедии, коей является фашизм, вычленяется этнический компонент. И тем самым (с точки зрения нормального субъекта еврейской цели) еврейский смысл не возвышается (только дурак может так считать!), а катастрофическим образом умаляется. Реконфигуратизация — поскольку после подобной диссоциации умаленный смысл можно вписать в любую новую фигуративную комбинацию и при необходимости в этой комбинации удушить. Да так, что и Освенцим еще раем покажется!

Теперь вернемся к Гитлеру. Итак, кому-то нужно вычленить в нем антиславянский и антикоммунистический компонент и пригасить антиеврейский. Получим одного Гитлера. На манер выстраиваемого "нового мирового порядка" (он же путь к всеобщему хаосу).

А кому-то (тем же баркашовцам, к примеру) нужно, наоборот, вычленить антиеврейский компонент в образе Гитлера, а антиславянский и антикоммунистический притушить. Получим другого Гитлера.

Теперь сложим одно с другим. И что получим? Многоадресную, тотальную героизацию Гитлера. Приз в Каннах "Молох" получил за лучший сценарий. С приветом по части мною рассматриваемой бессубъектности...

Но это с Гитлером и теми "коллизиями субъектности", которые в связи с этим "наклевываются". Я их потому и затронул, что мне не хотелось бы все сводить к Геннадию Андреевичу Зюганову и его непримиримой борьбе с режимом. Слишком мелко, слишком глупо. Да вдобавок еще — и односторонне. Верхушка партии свое дело сделала. А теперь придет черед партии. И в творимом вокруг этого шабаше я принимать участия не хочу. А потому сознательно расширяю круг анализируемых субъектностей.

Но и миновать Зюганова невозможно. Слишком впечатляющими являются все поразительно беспомощные и амбициозные рефлексы последнего времени. И искать им объяснения только в рамках простых схем с отсылкой к тому, что можно назвать "сферами специфической управляемости", было бы достаточно опрометчиво.

Еще в 1994 году, после своего укрепления в качестве одной из парламентских сил, КПРФ вдруг, словно обезумев, начала вставлять в свои программные документы верность принципам так называемого "устойчивого развития". Устойчивое развитие — это проект мирового класса, точнее одна из компонент того, что можно назвать проектом нового мирового порядка. В той мере, в которой достаточно "осовремененный" Геннадий Зюганов принадлежит так называемой "державной патриотике", он многократно извергал из себя гневные тирады по поводу различного рода масонских злоумышлений. Не разделяя этот пафос Зюганова и считая масонство нормальной формой самоорганизации западной элиты (в рамках западного же проекта), я долго пытался увязать эти инвективы Зюганова с его патологическим намерением ввести именно масонскую (Римским клубом изначально "содеянную") концепцию устойчивого развития именно в программные документы своей непримиримо антимасонской организации.

Назвать подобную позицию подрывной — это значит ничего не сказать. Назвать ее "танатической" (Танатос — бог смерти, танатизм — влечение к смерти) — это значит приписывать рафинированные психоаналитические влечения весьма и весьма здоровому, чтобы не сказать более, Геннадию Андреевичу.

Усугубляла всю эту клинику "масонской державности" некая деталь, согласно которой концепция устойчивого развития не только знаменовала собой квинтэссенцию того западного проекта, на смертельную борьбу с которым Зюганов звал массы, но и предполагала умаление этих масс (то бишь населения в целом) на всех наших бескрайних просторах. И доведение этого населения к 2010 году до 70% ныне наличествующего.

Подвергая этот подлый бред различного рода аналитическим расшифровкам, применяя к нему все гипотезы — от гипотезы необозримой тупости до гипотезы крайнего злоумышления, — я, наконец, столкнулся с творением сибирских мудрецов от КПРФ, которые по отношению к гнусному Западу взяли на себя опережающие обязательства и заявили о том, что готовы сократить население своей страны в рамках "социалистического устойчивого развития" не до 70, а до 50% нынешнего. Добиться такого сокращения за счет изгнания особо зловредных этнических групп (грезы патриотической подворотни) никак было нельзя по причине малости этих групп. И, значит, речь шла о ревностной и радостной готовности подвергнуть уполовиниванию тот самый русский народ, о защите интересов которого так много говорится на митингах и собраниях.

В итоге я понял, как мне представляется, самое главное. КПРФ — бессубъектная организация. Образ цели диссоциирован и реконфигуратизирован. В самом деле, уберите из образа коммунистической цели нерв мирового (и именно мирового!) проекта и волю к строительству царства божьего на земле. Уберите оттуда хилиазм, свойственный красным. Уберите "нового человека" и "новый гуманизм". Уберите ту сверхценность истории, которой пронизан (злой или добрый — не о том речь, но состоятельный хотя бы!) красный период нашей страны. И что дальше? Дальше эту музыку ничего не стоит разъять, как труп. Стержень выдернут. А элементы?..

Я даже не буду анализировать детально реставрационное целеполагание и задаваться далеко не бесплодным вопросом о том, что именно предполагается реставрировать. Образ реставрационной цели включает много компонент. Космос — и пресловутый запрет на земельную собственность, превышающую некий смехотворный, неизвестно кем и зачем измышленный минимум. Великую державу — и невозможность получить свободный доступ к совершенно необходимым интеллектуальным источникам.. Небольшая диссоциация, простейшая реконфигуративная комбинация — и мы получим "красную резервацию" на территории под знаменем "социалистического устойчивого развития". И если цель альтернативного нам субъекта состоит в том, чтобы убрать в короткие сроки в России то население, которое может оказаться носителем "ненужной субъектности", то дисциплинированность выморочных коммунистов может оказаться тут вполне кстати.

Программно-целевые функции, свойственные высшей нервной политической деятельности, подменены примитивными рефлексами и фантомными болями социального и великодержавного типа. На уровне проекта КПРФ давно капитулировала перед Западом. И в лучшем случае хочет исполнять роль той силы, которая будет проводить на территории России западный проект в жизнь.

Но только ли о коммунистах речь? Говорят, что лежачего не бьют.. Но для меня Евгений Максимович Примаков никогда не был "лежачим". Двойственность своего отношения к нему я подчеркивал в момент, когда он находился в зените своего восхождения к власти. И уже тогда я предсказывал, что Примаков проиграет Ельцину. Связано это с комбинацией лучших и худших качеств у Примакова как представителя старого номенклатурного сословия.

Это ярко проявилось, например, во вдруг выдвинутой концепции треугольника Москва.Пекин.Дели. Это фантомная конструкция, потому что у треугольника в его нынешнем варианте вообще нет смыслового решения. Раньше, напомню (то есть в 30.40-е годы), он назывался "красным треугольником" (в связи с чем, как я понимаю, в нем вместо Дели фигурировала Калькутта). Объединение шло под "красный проект" в его сталинско-советском варианте. Главным носителем этого проекта и супердержавой (особенно по отношению к тогдашним Индии и Китаю) был СССР. Что теперь? СССР нет. "Красного проекта" нет. Супердержавой становится Китай. Индия превращается (на фоне нашего регресса и деиндустриализации) в новую ядерную страну и, главное, в страну электроники.

А коммунистический Маслюков при этом говорит, что мы нашу электронику потеряли навсегда. Кстати, кто-нибудь помнит, парафразом чего является это высказывание? Это когда в эпоху Горбачева наши политики спросили западных политиков и военных, насколько они обогнали нас в электронике (на 3 года, на 5 лет и пр.), им ответили forever — то есть "навсегда". Это была конструкция в рамках модели психологической войны. Теперь эту конструкцию повторяет Маслюков от своего имени.

Капитулировав, признав ничтожность и никчемность своего проекта, отказавшись от него (что означает продажу первородства за чечевичную похлебку), что могут эти люди? Их узнаваемость в плане соответствия некоторым чертам великого прошлого — что это? Истина или морок?

Один телевизионный обозреватель, начиная войну с Примаковым, сказал, что Примаков — это не Горбачев, а Андропов. Самая большая загадка нашего времени — а у Андропова был проект? Мировой, при этом отличный от красного? Если был, то он его хорошо прятал. А если не было, то, видимо, все предполагалось свести к вписыванию тогдашнего СССР в западный проект на более достойных основаниях. К более почетной капитуляции то есть. Ну и что? "Вспомнила бабка, как девкой была"? Или мы должны теперь всерьез рассматривать "рашен стайл" как отходы этого производства? Так тогда ведь тоже речь идет об обеспечении режима некоторой резервации. То есть о политической выморочности. Вроде так?

Увы, ответ очевиден. Российская политика становится все более выморочной в самом строгом смысле этого слова. Ибо именно морок, и ничто другое, представляет собой и странный стиль наших телодвижений в сфере международной политики, и странный стиль наших внутриполитических решений, при котором момент объяснения политиков с собственным обществом все более и более девальвируется.

Здесь я перехожу от оппозиции к олигархам и Ельцину. Я предсказал их победу над Примаковым. Я предсказал их победу над Зюгановым. И я предсказываю их поражение.. Перед кем?

Прежде всего перед самими собой. Разгромив Примакова и реставрационные силы и проявив в этом разгроме максимальную эффективность, решительность, ситуационный политический талант, недюжинную волю и энергию, эти герои нашего времени не воспользуются плодами этой своей победы, как и всех предыдущих.

Они начнут воевать друг с другом. Это — способ их политического существования. Жизнь — форма существования белковых тел. Лоббизм — форма беспощадной грызни псевдоолигархов. Будут ли вначале бороться Березовский и Гусинский или Березовский и Чубайс — это частности (скорее, конечно, первое: а как же, ведь Лужков!). Но если бы не было Лужкова, было бы еще что-нибудь "освящающее" такую форму существования. Потому что эта форма важнее всего. Она и есть природа лоббизма.

Сильные качества тех, о ком я сейчас говорю, намертво прикованы к их природе — природе ситуационных лоббистов. Отсюда — эффективность делания отдельных решений. Отсюда же — отсутствие политической стратегии, отсутствие вообще любого политического почерка как совокупности правильно выстроенных и последовательно применяемых политических технологий.

Не может быть никаких последовательностей там, где всем управляет почти рефлекторная программа ситуационного лоббизма со всем комплексом вытекающих из этого навыков, привычек, ухваток. День победы в этом случае превращается в день начала поражения. Народная мудрость говорит: "Молодец против овец, а против молодца и сам овца". С Зюгановым, даже с номенклатурой воевать наши олигархи могут. Тут они молодцы. А вот для начала — с собственной природой повоевать? С этим как?

С этим можно плыть в потоке событий. Лавировать. Проявлять гениальность в политическом байдарочном слаломе. Но в конце потока — водопад. Говорил об этом много раз. Поэтому не лавировать надо, а поток поворачивать — строить плотины, дамбы. Поворачивать, подчеркиваю, придется! Это не вопрос идеологической вкусовщины. Это необходимость. Против нее с суждениями о западнических либеральных ценностях — не попрешь! Повороты же такого типа — удел крупных структур, спаянных тем или иным идейным коллективизмом. Ситуационный лоббист — стихийный и идейный эгоцентрик. Ну и?

Но предположим, кто-то все-таки соберется и возьмется за ум. В рамках какого проекта? Все того же западного? А кто-то хочет Россию туда пустить? Неужели и после Югославии нет отчетливого понимания того, что если "русский" (а для них, еще раз повторю, все мы одинаково русские) компонент и нужен в этом проекте, то лишь в качестве горючего в топке? Это не Бжезинский разве сказал, что мы лишняя страна? Лишняя в чем? В их проекте! И разве не директор ФБР давал "материалы" на Березовского? И не по олигархическую душу направлялись сюда швейцарские прокуроры в количестве больше трех? Это нас от коррупции так спасают? Есть еще лохи, которые могут поверить в нечто подобное? Русская мафия, с которой борются, — это что? Это знак того, что место в мировом капиталистическом проекте (он же западный проект) для нашей страны отсутствует.

Свои же проектно-творческие способности (либеральные, антилиберальные — любые) у правящего класса ситлоббистов — фактически на нуле.

Но только ли у него?

Увы, заявление Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II по поводу необходимости перезахоронения тех, кто похоронен у Кремлевской стены, представляется мне еще одним свидетельством той же бессубъектности. Ибо у России за ее историю было два именно мировых проекта, альтернативных западному. Православный и красный. Это были именно мировые проекты. То есть модели всечеловеческого бытия в рамках православной симфонии или красного рая на земле. Россия — это и есть пространство, где рождаются и воплощаются мировые проекты, одновременно органичные и антагонистичные магистральному западному. Единство наше в рамках христианской цивилизации (или светского гуманизма) и наш антагонизм на уровне раскрытия сущности данного проектного модуса — вот формула столетий и столетий нашей истории.

Снять ее нельзя, эту формулу. Она программирует все формы нашего самопонимания и самоосуществления. Говоря научным языком, она и есть ядро нашей культуры, стержень нашего "мы". И для себя Бжезинский совершенно прав, когда он говорит о том, что мы лишняя страна. Конечно, лишняя, если отказались от альтернативной проектности. И конечно, лишняя, если для Бжезинского нет ничего хуже такой альтернативной проектности. Ислам лучше, даже сколь угодно экстремистский (а может, чем экстремичней, тем лучше).

Но главное — универсальный мировой проект в рамках ислама "не вытанцовывается", а значит, он стратегическим конкурентом Запада не является. В еще меньшей степени на этом ближайшем горизонте таким конкурентом является Китай. Макрорегиональная, даже мировая сверхдержавность — да. Но универсальность? Нет чего-то в культуре, в традициях многих тысячелетий. Кто знает, может, это самое, чего нет, и не может нигде появиться, кроме как в пределах альтернативной христианской культуры с ее пониманием истории и человека?

Вот какой проектный момент переживаем все мы! И конечно, самое лучшее для наших врагов сшибить лбами две проектных традиции, диссоциировать и реконфигуратизировать нашу проектную самость. Субъектность то есть.

Но и это не все. Мы уже видели, к чему привело "покаяние по Абуладзе". И мы не можем не понимать, что массовая эксгумация на Красной площади станет серией номер два в той диссоциации территорий, которая неминуемо идет следом за диссоциацией проектного образа. И гораздо проще, видит Бог, убрать рок-концерты с Красной площади, чем затеять покаяние-два в формате государственной политики.

Затем — легко начать, но трудно остановиться. Рядом с Красной площадью памятник Неизвестному солдату. Выморочность нашей политики нарастает. О том, что там подземный огонь и сие есть от бесов, уже говорилось походя не первыми, но и не последними лицами. И куда мы придем? Какую мы получим после этого проектную самость?

Но и это еще не все.

Перечисляя свойства субъектов, я говорил о свойстве #6, именуя его "реалистичностью". Давайте прочитаем данные акции под этим углом зрения. В стране нарастает классовая поляризация. Память о социальных правах, которыми пользовались, скажем так, не высшие социальные группы, существует. И существует нынешний детский опыт, согласно которому эти права отсутствуют. Новая бедная молодежь, новые бедные в целом, новая грубая "классовая реальность" — это то, что всем нам дано в ощущениях. И это то, что будет дооформляться. Дооформляться же оно будет в соответствии с совокупной советской памятью. Это вам не ностальгия, это другое.

Я понимаю, что по отношению к этой реальности у разных субъектов могут быть разные проектные векторы. Но в рамках проектности у субъектов не может не быть потребности задействовать общественный ресурс, общественную энергию. Превратить православную церковь в условиях нынешнего состояния страны в церковь антикоммунистическую и антисоветскую — это значит создать пропасть между собой и большинством общества. И что такое православная церковь без бедных и против бедных? Это вообще возможно?

Я понимаю, что олигархический субъект хотел бы, в силу своих свойств, перейти к диктатуре. И я понимаю, что он этого не может сделать. Нет проекта для этой диктатуры. Нет элитного сплава, который ее обеспечит. Желание сладко и красиво жить плюс навыки ситуационных лоббистов не могут породить эффективной диктатуры, диктатуры вообще. Но в любом случае — даже диктатуры не существует в условиях отчуждения от общества.

Я понимаю, что церковь имеет свои планы. Но эти планы ничто без проектности. Нельзя осуществлять планы, подрывая проектность. Американский (и западный в целом) "русский псевдопроект" как альтернатива псевдопроекту либерального типа также нереализуем.

Вообще в России ничто подлинное и крупное немыслимо без подлинной проектности и субъектности. А мыслим ли мир без подлинного и крупного процесса в новой России? Кто-то, видимо, считает, что он мыслим. Но этот "кто-то" как минимум недалек. США пытаются аморальными и тупыми средствами развернуть свой новый мировой проект в Югославии. Однако это попытка с негодными средствами и, на самом деле, не проектное начинание, а судорога глобальной всечеловеческой неуправляемости. Реальным проектом Запада становится, как мы все видим, даже не западная универсальная идея, а "конец истории" в рамках постмодерна, постгуманизма, всяких там диссоциаций и реконфигуратизаций.

Этот проект и омерзителен, и неосуществим. Очень быстро все кончится глобальным фиаско, глобальным хаосом, глобальной неуправляемостью. И перед народами мира, разумной частью большинства мировых элит во весь рост встанет проблема преодоления конца истории, проблема борьбы за продолжение истории, за ее пресуществление. Эта борьба и потребует альтернативной универсальной проектности. Вопрос на засыпку — о.кей, кто-то где-то грезит концом истории. А еврейский субъект, который и является субъектом потому, что всегда отстаивал историю, — он тоже хочет вписаться в постмодерный западный проект? Еврейский народ тоже хочет конца истории? Еврейский субъект тоже грезит самоубийством?

Все субъекты могут существовать в рамках мира истории. И все они гибнут, не обретя этот мир. Здесь начинается новая политика и новая современность. Им нужна новая территория. В старой они разместиться не могут. Незаменимой частью этой новой территории будет субъектная Россия. Она или будет такой, или ее не будет вообще.

Вот действительная коллизия, которая все ярче и беспощаднее прорисовывается на фоне нынешней бессубъектности, на фоне всех этих судорог, мороков, тщетных и бессмысленных хлопот.