01.04.99. Представители Сербии недавно посетили Ирак, чтобы перенять опыт борьбы против самолетов НАТО, заявил начальник штаба обороны Великобритании Ч.Гатри. Он назвал Ирак и Югославию "государствами-париями", а теплые отношения между Хусейном и Милошевичем — "браком по расчету, основанным на страданиях их народов".

Судя по тому, как широко шагает блок НАТО, количество государств-париев может увеличиться. О том, кто именно войдет в этот "блок париев", в первую очередь думают в Ираке.

В начале апреля в багдадской газете "Бабел" появилась статья Удея Хусейна, в которой он напоминает, что принцип "разделяй и властвуй" издавна помогал одолевать врагов. Для начала, используя курдов, США отрежут иракский север. Затем займутся шиитским югом. Потом США могут заняться, например, Индонезией. В конце концов янки доберутся и до России и до Китая, что, учитывая их ядерный статус, приведет мир к катастрофе. В Багдаде не сомневаются, что после расчленения Югославии наступит черед Ирака.

Настойчивость, с которой Ирак апеллирует к Китаю, подчеркивает, что в Ираке ждут и надеются, что именно Китай возьмет на себя роль альтернативной сверхдержавы, видя в этом спасение от произвола НАТО. Однако если и произойдет выстраивание нового биполярного мира (если это вообще возможно), то вряд ли раньше, чем передел Ирака будет завершен.

06.04.99. Великобритания и США сократили число самолетов, занятых в патрулировании запретных для полетов зон на юге и севере Ирака. В частности, несколько самолетов переведены с базы Инджирлик на базу Авиано для участия в операции НАТО в Югославии.

Таков общий поворот судьбы Югославии и Ирака: их бомбят самолеты с одной базы. И их все больше опутывает и притягивает друг к другу паутина следов, оставляемых в небе НАТОвскими самолетами.

Разумеется, в проведенном анализе рассмотрен не весь ближневосточный регион и не во всех подробностях. И разумеется, каждая подробность и каждая страна имеют свое значение и свое место в географии и истории региона. Но в настоящий момент магистральные процессы в регионе происходят в трех очагах и втягивают в свой водоворот соседей.

Все три очага напряжения на Ближнем Востоке в прошедшие полгода объединяет одно: в разных формах, с различными перспективами и по разным причинам ставятся под вопрос границы. И, что особенно тревожит, противостояние во всех очагах может оказаться вооруженным.

1. Арабо-израильский очаг. С изменением статуса палестинской автономии изменятся границы Израиля, а изменение границы Иордании станет возможным в случае создания ее конфедерации с Палестиной.

2. Очаг турецко-курдского конфликта. Турция за последние полгода вошла в парадоксальное и опасное для себя и соседей состояние. Страну захлестнула взаимная ненависть крайне правых турецких националистов и курдов, стремящихся к созданию собственного государства. Военные действия между ними вновь начались и в случае перерастания в затяжную войну (а эта война давно уже тлеет без называния) угрожали бы разорвать страну на части. При устойчивом мировом устройстве такие перспективы были бы сомнительны, но в случае начала серии военных кризисов в соседних странах это вполне возможно. А с начала бомбардировок Югославии приближение общего кризиса уже не вызывает сомнения. И то, что сейчас это кризис мерцающий — то Ираком, то курдами, то Косово, — не избавляет от ощущения его глобальности.

Турция вошла в кризисный период, разрываемая необходимостью одновременно вести внутренние военные действия, экспансию на Кавказе и участвовать (в рамках НАТО) как минимум в двух военных кампаниях. Если она выдержит этот надрыв, то выйдет из такой коллизии супермилитаристским государством — и, как мы видим, супернационалистическим.

3. В третьем — иракском — очаге ведется объявленная операция по расчленению территории Ирака. А одно только изменение территориальных его границ в случае успеха операции необратимо разрушит нынешние отношения в регионе. И тому есть особые причины. Уникальность Ирака как государства на Ближнем Востоке в том, что именно там расположены несколько крупнейших святынь мусульманской цивилизации. Причем святыни эти являются опорами для находящихся в постоянных противоречиях крупнейших частей исламского мира — суннитской и шиитской.

Так, столица Ирака Багдад — это центр Арабского халифата, оставившего неизгладимый след в истории и культуре не только Востока, но и Европы. И, пока границы Ирака являются границами жестко милитаризованного государства, мечты радикальных мусульманских суннитских идеологов о возрождении халифата не имеют воплощения. При расчленении Ирака Багдад станет открыт этим веяниям. И неизбежно, хотя бы в силу реакции на государственное унижение, вспомнит о своем месте в великом халифате. Ведь все последние годы отдельные радикальные части суннитского исламского мира не имели имперского центра, что оставляло лозунги суннитских радикалов (и Эрбакана, и ат-Тураби) о "халифате размером с исламский мир" в области утопий.

Особую позицию занимает по отношению к этому Саудовская Аравия, являющаяся хранителем священных городов для мусульман — Мекки и Медины. В этом качестве именно она сегодня остается религиозным центром для мусульманского мира в целом, а также для арабской его части и для суннитов. Все это убедительно подкрепляется лидерством Саудовской Аравии в сфере нефтедобычи. На это, безусловно, работает и политика США в Персидском заливе. В случае раздела светского Ирака Багдад становится потенциальным соперником (или знаменем для соперников) Саудовской Аравии по каждому из перечисленных аспектов. Королевство Саудидов эта перспектива вряд ли привлекает, но вопрос в том, каков в мире реальный вес мнения саудидов. Пока что этот вес явно растет.

Далее, нынешний Ирак включает в себя южную шиитскую часть, в которой расположены священные центры шиитов. Это Кербела, где погибли в неравном бою третий шиитский имам ал-Хусайн и его брат, и Куф, где был убит имам Али.

В случае распада Ирака станет неизбежным увеличение размежевания суннитов и шиитов и изоляция Ирана в окружении суннитских государств. Суннито-шиитский вековой конфликт уже приобрел пугающие масштабы в последние полтора года не только в Ираке. Это произошло в Афганистане, где талибы осуществили резню шиитов на западе страны год назад и вновь вступили в жестокие бои с ними весной 1999 года (см. узел "Центральная Азия и Средний Восток"). Это произошло и в Пакистане — на законодательном уровне и вновь на фоне той же резни шиитов (см. там же). Не говоря уже о конфликте между Ираном и талибами. (Талибы уничтожили несколько десятков иранских граждан, в самом Иране был убит глава суннитской общины, а в Ираке — соответственно, наоборот — убиты шиитский духовный авторитет и его сын.)

Все вышесказанное означает, что это "масло уже разлито" по большей части Ближнего и Среднего Востока и, как только к Ираку поднесут огонек, пламя разбежится по всей поверхности.

Кроме того, ислам как целое никогда не видел себя ограниченным рамками данного региона. Однако и для его естественной экспансии некоторой преградой служила конвенция об устройстве мира вообще и ближневосточного региона в частности. Изменение границ ускорит не раз заявленное наступление ислама на Европу (и не только). Тогда прежде всего назревает сильный конфликт между исламским миром и Турцией, проводящей антиисламские репрессии. И момент его начала недалек. В этом случае Израилю будет трудно оставаться в стороне (а Иордания уже не является смягчающим конфликт посредником в той же степени, как раньше). Малейшая тень участия Израиля неизбежно повлечет новый подъем ненависти в арабском мире. И первыми вновь зазвучат, как всегда в таких случаях, призывы к освобождению Иерусалима.

В самом деле, начав говорить о религиозных центрах исламской цивилизации, нельзя не упомянуть священного места для трех мировых религий — Иерусалима. Как было показано выше, еще до создания палестинской государственности, только в разгар арабо-израильских переговоров, арабский мир уже начал вновь поднимать вопрос о принадлежности Иерусалима. И то, что даже Ясир Арафат, обвиняемый арабами в соглашательстве, говорит об Иерусалиме как о награде, предназначенной палестинцам, означает, что исламский мир по-прежнему не разменивается на мелочи. И что соглашения о палестинской государственности рассматриваются в арабском мире как промежуточная победа на пути к сердцевине — Святому городу.

Разумеется, речь не о том, что Иерусалим должен вот-вот превратиться в одну из мусульманских столиц. Речь о том, что в ближневосточном регионе, где издревле скоры на расправу, один лишь посул, одно обещание изменений приводит к моментальному требованию всех остальных. Другая же особенность этно-религиозных общностей на Ближнем Востоке в том, что цели и исторические задачи здесь наследуются очень устойчиво, а историческая память слишком крепка и передается не только в университетах.

В целом возникает слишком много слишком вероятных возможностей для изменения границ в одном регионе, чтобы не придать этому значения.

Особое место нужно отвести Иордании. События в этой стране и вокруг нее подтвердили еще раз, что именно она во многом была фокусом-регулятором ближневосточного устройства. Она играет не последнюю роль во всех трех очагах происходящих изменений:

— как член проамериканской тройки с участием Турции и Израиля,

— как куратор и непосредственный участник арабо-израильского мирного процесса,

— как претендент на хашимитский престол в Ираке, фигурирующий в долгосрочных планах трансформации Ирака.

Не бывшая неожиданностью смерть короля Хусейна сняла иорданскую печать с ближневосточного сосуда и одновременно открыла эпоху смены первых лиц Ближнего Востока. Новое лицо в Иордании, новое лицо в Бахрейне после смерти в марте эмира, правившего страной почти сорок лет… Новое лицо в Израиле после выборов… Новые границы?.. Новые лидеры?..

Непросто сейчас различить черты этого нового Ближнего Востока, чей исторический юбилей в момент входа в новое тысячелетие не чета западному. А ведь именно более молодой Запад тщится перекроить Ближний Восток по своим лекалам. Но чуждый проект навязать Ближнему Востоку окончательно не удастся. Слишком много следов слишком древних цивилизаций "на квадратный метр". Слишком длинная память. Слишком много сменилось проектов Ближнего Востока за столетия. Но и слишком легко обрушивается он в кровавую смуту. Именно эта перспектива видится сейчас за скоропалительно проектируемыми переделами.

От того, как совместится с этой острой сиюминутной опасностью обрушений на Ближнем Востоке ритм его собственной исторической жизни, зависит, какое его лицо проступит на месте стираемых, сдвигаемых и изрубленных пограничных линий.